Живет баба Тимониха одна в небольшом, еще крепком домике на окраине заводского
поселка Забродино. Скучает порой. Дочь с внуком живут в городе, приезжают не часто.
Сын и вовсе на Дальнем Востоке, служит на военном корабле. Раньше-то чуть не
каждый год приезжал со всей семьей. Отпуск у военных большой, успевали они и на
курорте побывать, и к матери заехать. А сейчас пишет, что на дорогу денег
собрать не может. Жена без работы, двое ребятишек. В родном доме не был,
почитай, уж лет пять. Дети, поди, совсем большие... Ох-охох!
Заходит иногда подруга Татьяна, такая же одинокая пенсионерка. Сидят за
чаем, рассказывают друг другу про свои горести и радости, вспоминают, как
раньше вместе работали на заводе в одной бригаде.
Завод в небольшом тогда поселке появился в сорок первом году, его
эвакуировали из-под Москвы, когда немец наступал. Место это выбрали для
спасаемого от войны механического завода потому, что рядом с Забродино
проходила высоковольтная магистральная линия, электричество необходимо для
подключения станков. Поселок стоит на железной дороге, а это важно для
снабжения завода сырьем и для отгрузки продукции на фронт.
Татьяне было пятнадцать лет, она училась в школе в восьмом классе. В
октябре построили всех школьников на линейку, и директор объявил, что школа
закрывается. Через два дня прибудут эшелоны со станками, в школьном здании
поселятся приезжающие с заводом рабочие. Месяц-полтора учителя пытались
проводить занятия на дому. Но потом наступили морозы, и учеба окончательно
прекратилась. А с начала нового сорок второго года Татьяна, как и большинство ее
одноклассников, пошла на завод. Время пришло такое, что вся страна стала
работать на фронт. Да и выбора не было, приходилось как-то выживать. Хлеб и
другие продукты стали выдавать по карточкам. Заводские получали рабочую
карточку, которую отоваривали в два раза больше, чем иждивенческую.
Поставили Татьяну ученицей на шлифовальный станок. Сначала у нее ничего
не получалось, потом понемногу научилась. Так шлифовщицей всю жизнь и
проработала. У станка стоишь, все время нагнувшись к вращающемуся шпинделю, и к
старости у Татьяны развилась такая сутулость, что когда она идет по улице, то
вниз в землю смотрит. А для того, чтобы взглянуть в лицо встречному прохожему,
приходится останавливаться и с усилием разгибаться.
А баба Тимониха родилась и жила в деревне в двух часах езды на поезде от поселка,
и звали ее тогда Катей. Училась она в школе-семилетке в соседнем селе. От
деревни до села три с лишним километра, на дорогу в школу уходило час, шли полем
и через лес, в снег и в дождь. После школьных занятий Катя помогала родителям
по дому, а летом, как и все подростки, работала в колхозе. Весной сорок второго
в школу пришли председатель колхоза и уполномоченный из района. Собрали они старшеклассников
и обратились к ним с призывом о помощи фронту. В то время четырнадцатилетние
семиклассники считались уже взрослыми. Их записали на «трудовой фронт» и
отправили на новый завод. Поселили ребят в только что отстроенном
бараке-общежитии. Парней направили на тяжелые работы: на стройку, на станцию грузчиками.
А девчонок зачислили в ФЗУ – фабрично-заводское училище. Недолго, с месяц, кое-как
и кое-чему поучили, а потом сразу поставили к токарному станку вытачивать детали
для мин. Только какие из девчонок станочники?! Получалось плохо, норму никто не
выполнял. Ломались резцы, слабых сил девчоночьих не хватало управляться с
рычагами. Старый кадровый рабочий Кузьмич не отходил от них, помогал, как мог. Тяжело
было, но старались, работали! Все для фронта, все для победы! А осенью рядом с
поселком расположился лагерь, где проходили проверку наши солдаты, вернувшиеся
из плена. И за станками девчонок сменили эти солдаты. А их перевели на другие работы,
где полегче: контролерами, шлифовщицами, упаковщицами. Катя попала на шлифовальный
участок, в одну бригаду с Татьяной. Так и проработала на заводе всю жизнь. На
работе у станка все время на ногах. Вот они, ноженьки-то, и болят. Ох-охох!..
Тяжелое тогда было время и голодное, но помнится всегда только хорошее.
Несмотря ни на что, жили весело! Отработаешь смену, потом еще два или четыре
часа – и ничего! За сверхурочные переработки давали горячий чай и белую сдобную
булку. Не было ничего вкусней той булки! А после работы, уже, считай, ночью – в
кино, на танцы! Словно и не было тяжелого рабочего дня! Поспишь недолго, и
утром снова на работу! Шли к проходной с радостью, не было никакой усталости. И
девчонки были все крепкие, краснощекие! Не то, что сегодняшние, бледные да худющие.
Ох-охох!..
Здесь, на заводе сложилась у подруг личная жизнь.
За Татьяной чуть ли не с первых дней работы на заводе ухаживал красивый
парень Саша, молодой фрезеровщик из числа приехавших с заводом рабочих. Он подружились,
и как только исполнилось ей восемнадцать – сразу поженились. На заводе и прошла
вся их жизнь, отработали они здесь вдвоем восемьдесят пять лет. Получили от
завода квартиру, вырастили двух детей. После выхода на пенсию решили завести
дачу для летнего отдыха. А тут как раз Сашин брат, который всю жизнь провел на
Крайнем Севере, тоже вышел на пенсию. Его
дети выросли и разъехались, и он с женой тоже собрался, как там говорят, «возвращаться
на материк». Сговорились они, и на две семьи купили большой дом. Незадолго до
этого в поселке провели газ и водопровод. Разделили они дом на две половины, и
стали жить: брат с женой Ириной - постоянно, а Татьяна с Сашей - летом.
Через десять лет братья один за другим умерли, и остались две снохи одни.
Татьяна, чтобы не мешать в квартире разросшейся семье сына, тоже стала жить
постоянно в дачном доме.
А Тимониха-Екатерина вышла замуж за демобилизованного солдата, пришедшего
после войны работать на завод. Он был намного старше ее. Семья его в оккупацию вся погибла, он про это
рассказывать не любил. Работал он механиком, золотые руки у него были. Чем уж
ему она приглянулась, Екатерина не знает, только посватался он к ней. Она долго
не решалась, девчонка еще, а он мужчина в возрасте, смурной ходил всегда. А
потом согласилась. Такое было время, что не до выбора – война так прошлась по
поселку, что парней да мужиков почти не осталось. Согласилась она - и не пожалела
потом ни разу. Таким добрым и заботливым мужем оказался! Ни разу грубого слова
от него не слышала. Все с добротой, да с лаской. Хмурость его только внешней
оказалась. Да и то сказать, семью потерял. Звали его Тимофей, а она звала его
Тимошей. Тогда ее в шутку и прозвали Тимонихой. Имя ей так пристало, что
постепенно ее настоящее имя Екатерина все забыли. А Тимониха так даже рада
память о муже носить.
Взяли они с Тимошей ссуду и купили недостроенный дом на окраине поселка. Сруб
добротный, крыша есть, в полу доски толстые. Остальное Тимофей доделал своими мастеровыми
руками: окна окосячил, рамы сам связал и вставил, двери навесил. Заселились они
и зажили счастливо. Дети пошли, двое, один за другим. После работы Тимоша дом
улучшал-достраивал: террасу пристроил, погреб сделал, сарай поставил. Екатерина
с детьми на огородике занимались.
Недолгим только их счастье оказалось. Тимофей на войне не раз раненый был,
болеть стал и умер рано, когда дети еще в школу ходили. Тяжело, конечно, пришлось
одной с двумя детьми, но ничего, в войну труднее было. Подняла детей и выучила.
Дочь после школы институт в городе закончила, а сын поступил в морское училище.
Так и коротает время баба Тимониха, одна со своими воспоминаниями. Всех
переберет, всё передумает длинными зимними днями-ночами. Ох-охох!.. Летом скучать
некогда, на небольшом огородике копается. На летние каникулы дочь подбросит
внука. А куда ему в городе податься? Пионерских лагерей, говорит, теперь не
стало. А сама "шопит", прости Господи! А что это за занятие такое,
рассказывает неохотно. Да и не расспросишь как следует, отвечает-то все рывком.
Ничего, мать не обижается... Видно, хвалиться тут нечем. Поняла она только, что
дочь сейчас вроде, как торговец, за товарами далеко ездит. Только мать-то
знает: какой из нее торгаш?! В школе всё книжки читала, потом в институте
училась. Потом работала в научном институте, хорошую зарплату получала. Только
теперь закрыли их науку и всех работников сократили. Вот и мается она теперь без
работы. И замужем-то толком не была, ребенок поздний, безотцовщина... Ох-охох!
Когда с внуком-то - повеселее. Тот в мамку, видать, пошел, тоже всё к
книжкам тянется. Учителем хочет стать. Говорит:
- Бабушка, давай тебе книжку почитаю.
- Почитай, Дима, а я послушаю.
Дима и рад:
- Слушай, бабушка! Только сиди тихо!
Читал Дима рассказ про то, как ребята устроили инкубатор и вывели цыплят.
Занятно! Да и на внука, умненького лобастика, смотреть радостно.
Утром Тимониха на завтрак сварила яйца. Ох-охох! Не те продукты стали!
Раньше и желток был яркий, оранжевый. Сваришь всмятку, посечешь в блюдце,
посолишь и ешь с белым хлебом. Вкусно! А сейчас желток бледный, синий какой-то.
Но ничего, грех жаловаться, всякое в своей жизни повидала Тимониха.
Ели с внуком, вспоминали вчерашний рассказ. А Дима весь день про
инкубатор вопросы задавал: «как» да «что»… Где ж ему, внуку, в городе-то знать,
откуда что берется. Это она детство в деревне провела.
Вечером смотрели новости по телевизору.
... В детском саду произошло заражение
детей сальмонеллой ...
... Санитарный врач временно запретил ввоз «ножек Буша» ...
Ночью опять долго ворочалась баба Тимониха и вот что к утру надумала:
решила завести кур. Раньше-то она, бывало, водила живность. Коровы, конечно, не
держала, но с десяток курочек было. Однажды даже завели поросенка, держали его
в дальнем сарае. Тогда время голодное было, многие в поселке скотину имели, вот
и ее подруги уговорили. Но уж больно хлопотное это оказалось дело, рабочему
человеку не подходит, времени не хватает. Да и когда пришло время забивать кабанчика,
выращенного своими руками - так было жалко, что убежала к соседям, чтобы не
видеть. И больше они с Тимошей за это дело не брались. А потом за поселком
открыли небольшую птицефабрику, и проще стало покупать готовые продукты. Ох-охох!..
Давно это было, при Тимоше еще...
Утром на следующий день они с внуком отправились через весь поселок на
птицефабрику. На проходной ее не сразу пропустили. Тимониха сказала, что идет к
директору, и ее замучили расспросами. Назначена ли ей встреча? По какому
вопросу?..
- По личному вопросу! – в сердцах ответила Тимониха.
Начальник охраны позвонил секретарю, та спросила разрешения у самого
директора. Потом ей выписали пропуск, и они с Димой прошли на территорию
фабрики. Здесь, около небольшого здания администрации ей встретился внук старой
фабричной подруги, она удивилась:
- Володя, ты что тут делаешь? Ты же вроде на заводе работал.
- Так завод в простое, сама знаешь, баб Кать. Зарплату три месяца не
платили. Уволился я с завода, сейчас здесь работаю, директора вожу. А ты чего
здесь?
- К директору вашему иду. А фабрика-то работает?
- Работает... Да какая это работа! Только один цех наполовину курами заполнен,
и тех, говорят, кормить скоро будет нечем. А раньше все восемь цехов под
завязку загружены были!
- Ну, да не мое это дело. Я вот за машиной смотрю, - сказал он, продолжая
натирать стекла красивого автомобиля.
Дорогая, видать, машина-то.
Тимониха поднялась на второй этаж. Ох-охох!.. Внук остался в приемной на
диване, а ее, наконец, впустили в кабинет к Степану Матвеевичу.
Это сейчас он Степан Матвеевич. А Тимониха помнит его еще молодым парнишкой
Степой, когда он после школы пришел к ним на завод. Татьяна подвела его к ней и
сказала:
- Вот, Екатерина, подучи парня.
Парень оказался толковый, все схватывал на лету. Стал он работать за
станком и учиться в заочном институте. Прошло несколько лет, и Степан стал
бригадиром, потом мастером, а потом и начальником производственного участка. А когда
при заводе открыли цех по выращиванию домашней птицы, чтобы улучшить
обеспечение продуктами своих работников, на новое направление работы направили
молодого перспективного руководителя Степана. Позже цех завода стал самостоятельной
птицефабрикой, и ее директором назначили Степана Матвеевича.
Забродино - не Москва, они со Степаном частенько встречались на улице. Степан всегда
приветливо подшучивал над Тимонихой:
- Баба Катя, привет! Это ж я, Стяпан!
Да куды
ж ты? Да чаво ж ты?
- Да ты надо мной смяёсси!, -
отвечала Тимониха.
- Нет, баб Кать, не смеюсь. Просто разговор мне твой нравится!
Директор улыбнулся, встал ей навстречу:
- Ну, заходи, баба Катя! Как ты, все бегаешь? Садись, садись... Небось на
работу устраиваться пришла. Ха-ха! Так не надейся, я своих пенсионеров всех
уволил. Сама знаешь, сейчас везде сокращения. Нет? Ну ладно, говори, зачем я
тебе понадобился.
- Степан, продай мне цыплят.
- Что?! Ты что, баб Кать, фермером заделалась? Ха-ха! И сколько тебе надо
тысяч?
- Да не тысяч, а пять штук мне надо. Растить с внуком будем.
И тут только директор понял, что Тимониха не шутит, и улыбка сошла с его
лица.
- Ты что, баб Кать, издеваешься? Нет? Ага, смяёсси, да?.. Пять штук... Я тебе что, баб Кать, магазин? Здесь
фабрика. Понимаешь, фаб-ри-ка! Иди, баб Кать, домой, тут ничего не продается!
- Погоди, не гони меня, Степан. Я-то тебе помогала, когда ты молодой к
нам в бригаду пришел, не прогоняла. Помнишь? – и спокойно добавила, - Так что,
не кричи, а лучше помоги мне.
- Ну, баб Кать!.. - он вскочил, и заходил по кабинету. - Вот связался я с
тобой! И еще, дурень, говорю: «Тимониху – пропустить!» Пять штук ей!.. Думаешь,
мне заняться больше нечем?! У меня корма кончаются! Не знаю, чем зарплату людям
платить буду, на счету в банке денег нет! Пять штук ей!.. Меня же сейчас вся
фабрика засмеет! Да ты знаешь, что у меня завтра встреча с немцами, надо
подготовиться. Да... Эх, да что с тобой говорить!..
- Ну, расходился, раскипятился!..
Он сел, постучал пальцами по столу, помолчал.
- Ну, баба Катя!.. – еще постучал по столу, еще помолчал, потом вызвал
секретаря. - Вера! Зинаида Алексеевна у себя? Да нет, я сам сейчас к ней
подойду.
Степан Матвеевич вышел, через несколько минут вернулся.
- Сейчас пойдешь к бухгалтеру в пятую комнату. Она выпишет тебе квитанцию
и приходный ордер. По приходному ордеру заплатишь в кассу. Потом пойдешь в
инкубаторскую, там тебе по квитанции выдадут цыплят и пропуск оформят. Сегодня
как раз выход. Все, все... Не благодари,
иди.
И добавил ей вслед:
- И больше не приходи, я накажу охране, чтобы тебя не пускали!.. Пять
штук ей!..
Перетерпела баба Тимониха и фырчанье бухгалтера «мне теперь всю
отчетность переделывать», и подначивания женщин в инкубаторской, и дотошную проверку
документов на проходной. И через полтора часа они с Димой вернулись домой с
корзиной, в которой пищали пять желтых комочков.
Внук не отходил от них!
- Баба, а это?.. А это?..
Ох-охох!.. Уходилась баба Тимониха, ноги устали, а рассиживаться некогда,
голодная команда ждать не может. Сначала накормила внука, потом они оба
занялись цыплятами. Тимониха сварила яиц и пшенную кашу. Нарубила мелко четверть
одного яйца, смешала с ложкой пшенной каши, и поставила остудить на окно. Дима достал большую картонную
коробку от телевизора, обрезал ее пониже и по одному пересадил в нее цыплят из
корзины. Высыпали корм, а они бегают, суетятся, но не клюют.
- Они без клуши бестолковые. Ты, Дима, постучи пальцем по дну коробки рядом
с кучкой корма, как будто клюешь! Так клуша делает.
И, действительно, сработало. Цыплята толкаются, стучат клювиками, едят.
Внук радуется, смеется с ним и баба Тимониха.
- Ну, все, теперь до ужина! Сажай их назад в корзину, и повесь повыше,
под потолок. Как зачем? Они же маленькие, на полу их продует на сквозняке,
заболеют. Так раньше всегда делали.
Так и пошло дело. Кормление два раза в день. Один цыпленок вскоре заболел,
умер. Вместе с Димой похоронили его, внук плакал. Осталось четыре пушистика,
которые подрастали быстро и вскоре начали оперяться.
Тимониха попросила соседа, он за бутылку смастерил клетку, обтянул ее
железной сеткой. Стали держать цыплят на улице во дворе, а на ночь и во время
дождя закрывали в клетке. Казалось бы, четыре цыпленка - это немного, а хлопот набирается
немало. То соседская кошка близко ходит, то ястреб кружит в небе. Вдвоем с Димой
заделали все щели в заборе, чтобы цыплята не убежали со двора. Глаз да глаз!
- Вот, Дима, не зря говорят: цыплят по осени считают, – учила Тимониха внука,
- их вырастить – что детей поднять!
Пока внук был на каникулах, помогал с радостью, потом одна управлялась. Когда
цыплята стали подрастать, оказалось, что растут два петушка и две молодки.
Петушки стали задираться, не уступают друг другу. Пришлось одного отдать тому
же соседу на закуску. За это он для цыплят оборудовал в сарае загон на зиму,
сделал насест.
Неожиданно подкатил Володя. Открыл багажник, выгрузил тяжелый мешок:
- Баб Кать! Получай, директор тебе прислал.
Тимониха аж присела, разглядывая синий пластиковый мешок, весь исписанный
иностранными буквами:
- Чего это там?
- Корм для твоих птеродактилей. Получили первый транш из Германии. Бери,
бери. Это мешок из выставочной партии. Директор сказал, бесплатно! Смеется, надо
бабе Кате малый бизнес поддержать!
- И много таких мешков получили? Теперь дело пойдет, заработаете!
- Куда там! Получили-то много, да у нас, баб Кать, не осталось ни одной
курицы! Фабрика не работает, все в простойном отпуске. А корм, говорят,
продавать будем.
- А ты чего ж на работе?
- Так администрация вся работает. Директор, экономист, главный бухгалтер,
главный зоотехник – все в своих кабинетах сидят! Хоть бы одного цыпленка завели
для смеха, - отвечал Володя.
- Ну да не мое это дело. Я вот машину вожу, - хватился он. - Пока, баб Кать,
поехал я.
К зиме курочки занеслись, пошли первые яички. Тут, кстати, подруга
Татьяна позвонила, позвала в гости:
- Привет, Катя. Дачный сезон закрыла? В субботу у меня казино после
летнего перерыва открывается, приходи.
Татьяна всегда была активной общественницей. Еще в школе ее комсоргом выбирали.
Потом на заводе она профсоюзной работой занималась. В партию вступила, до члена
райкома дошла. Но не зазнавалась. Вернется со своих пленумов – и снова за
станок, работает, как все. За это ее подруги любили и уважали. Вот и сейчас зимой
Татьяна собирает подруг у себя дома. Обсуждают летние урожаи и свои болезни, семейные
события и новости поселка, играют в карты в «девятку» и в «петуха».
На такие «собрания», только постучи в стену, приходит сноха Ирина. Она
помоложе, еще работает на мебельной фабрике в отделе сбыта. С ней живет сын с
женой и ребенком.
Приходит еще одна их подруга, Наталья. Она местная жительница. После
войны закончила институт. По распределению всю жизнь работала экономистом на
заводе в Сибири. А когда вышла на пенсию, вместе со всей семьей вернулась в
родительский дом. Муж – лет десять, как умер, дети со своими семьями живут в
городе. Летом иногда приезжают с внуками, а зимой Наталья тоже одна кукует.
Когда Тимониха добралась до Татьяны, все уже были на месте. Ох-охох!...
- А что это за громадный дом у вас на задах вырос?! – Спросила она.
- Это моя молодежь, - ответила Ирина. – Мальчик у них подрос, пять лет
уже. Говорят, еще девочку надо. А жить-то где? Решили они дом поставить. А я,
пока работаю, помогаю. Оставшиеся накопления трачу. И мои связи на мебельной
фабрике помогают. Где строительные материалы повыгоднее купим, где рабочих
подешевле наймем. Так и крутимся. Вот за лето фундамент залили и стены из пенобетонных
блоков под крышу подвели. Да что-то они на очень уж большой дом размахнулись. В
два этажа! Теперь отделывать не один год придется!.. Ну, да я рада за них, и
дальше помогать буду. Вот такие у нас новости.
Татьяна стала на стол накрывать:
- Сейчас мои разносолы попробуете. У меня в этом году урожай удался! Четыре
ведра моркови в подполье заложила, три с половиной ведра свеклы, два мешка
картошки. А помидоры - рекордные получились, по семьсот граммов штука! – с
гордостью рассказывала она о своих успехах. - Всех своих закормила и на пять
тысяч продала на рынке. Крупные, конечно, не сохранились. Их не засолишь, в
банку не войдут. Но сейчас фотографии покажу, внучка снимала. Она у меня все
лето на огороде крутилась. Нравится, говорит, ей на бабушкином крылечке на
солнышке погреться. В сентябре в музыкальную школу поступила, на скрипке
играет.
- Ты же, Таня, всю жизнь в квартире провела, никогда огородом не
занималась. Как же тебе удается? – удивлялась Наталья. - А я цветов на восемь
тысяч продала. Готовлю внукам подарки на Новый год.
Кто что к столу захватил. Ирина торт купила, Наталья принесла наливку «десять
ягод» собственного изготовления, а
Тимониха - свежие яички с гордостью из сумки достала.
- А мы с внуком в этом году кур вырастили! Вот, угощайтесь экологически
чистым продуктом!
Все удивлялись, хвалили Тимониху.
- Ну, Катя, ты даешь! Продовольственную программу за наших правителей
выполняешь!
За обедом стали вспоминать родной завод, который сейчас в простое. Говорят,
нет заказов.
- Зато все руководство вашего завода – вон какие дома в «Долине Бедных» отгрохали, - рассказывала
Ирина, которая всегда знала обо всех событиях в Забродино.
- А что это за долина такая?
- Да за речкой коттеджный поселок вырос. Вы что, не знаете? Там все забродинские
богачи земельные участки получили. Место
хорошее: и лес, и речка рядом. Вот там они и строят двух-, а то и трехэтажные
особняки.
Стали вспоминать былые времена. Вот когда настоящая стройка была! Когда в сорок первом привезли станки,
поставили их под открытым небом и сразу включили в работу. Первый месяц, пока
от высоковольной линии новый отвод делали, завод электричество у поселка забирал,
в домах свет отключали. И уже через несколько дней первый вагон с минами и
снарядами на фронт отправили. А тем
временем вокруг станков стены и крыши цехов возводить начали. Стройка шла
круглые сутки, но первую холодную зиму всю, считай, на морозе проработали,
рядом со станками костры разводили, грелись.
И жили рабочие, где придется, только-только к зиме бараки с отоплением
построили. Но никто не роптал. Все для фронта, все для победы!
И все годы после войны строительство ни на день не прекращалось. Новые корпуса
поднимались на смену временным зданиям, построенным в войну. Потом строили пятиэтажки
для рабочих, от бараков только в начале шестидесятых удалось избавиться. Потом
многоэтажки пошли. Поселок Забродино разросся чуть ли не до города.
После обеда играли в карты, ставка десять копеек. Тимонихе на этот раз везло,
она выиграла семь с половиной рублей.
- Екатерина, да ты теперь олигарх! Завтра на выигрыш сдобную булку
купишь, - смеялись проигравшие подруги.
Вернулась баба Тимониха домой поздно. Ох-охох!.. Вечером опять смотрела
новости по телевизору.
... Президент в своем выступлении перед Федеральным
собранием говорил о продовольственной безопасности России ...
... Министр сельского хозяйства доложил
премьеру о росте цен на продукты первой необходимости ...
... Губернатор
обсуждал проблему выдачи ссуд фермерам ...
Выключила телевизор баба Тимониха и пошла спать. Ох-охох!.. Ночью опять
долго не засыпала, ворочалась, а к утру решила: на следующий год заведет десяток-полтора
кур. Пока силы есть, справится. Пенсия хоть и небольшая, но на корм хватит. Володьку
попросит - он поможет ей, привезет тяжелый груз. Может быть, Степан вспомнит
про свою наставницу, опять пришлет мешок-другой с фабрики. Пусть не бесплатно,
а все будет подешевле, чем в магазине покупать.
Забот, конечно, будет много. А что ей без дела сидеть?! Зато всегда со
своим припасом. И самой поесть, при нынешних ценах в магазине-то не больно
разгуляешься. И внуку перепадет вкусненького. Глядишь, и дочь лишний раз к
матери покажется, за свежим продуктом-то. А она к ее приезду и молока
деревенского купит на рынке… А там, Бог даст долгожданное - сын с семьей
заявится! Задремала баба Тимониха с улыбкой на лице...
Март 2012