В те славные, еще советские времена, отдыхали мы всей семьей в нашем заводском санатории-профилактории под Солнечногорском. Дети, два сына, получали лечебные процедуры: прогревания, кислородный коктейль. А остальное время мы всей семьей проводили на свежем воздухе. Место наше находилось вдали от цивилизации. Пахло разнотравьем, летали ласточки, о существовании которых мы уже забыли.
Поигрывали в волейбол, в настольный теннис, немного в большой - изредка наезжающий Генеральный директор был большой любитель этой игры и теннисные корты пребывали в неплохом состоянии. В большой запруде катались на лодках.
В просторном фойе корпуса-столовой стояли игральные столы с шахматами, шашками. И, как непременный атрибут советского дома отдыха, стоял большой бильярдный стол. Здесь тусовались завсегдатаи, большие любители этой игры. Иногда перепадало сыграть и нам, "чайникам".
Как-то раз скучающий без партнера один профессионал кивнул мне: "Сыграем?". Стали играть. И тут я нечаянно одним ударом ловко загнал сразу два шара в боковую лузу. Я не придал значения этому факту, только посмеялся. Продолжали болтать, лениво гонять шары. Я забил еще, наверное, три шара. Но напарник мой, конечно, легко выиграл. Выиграл и неожиданно искренно обрадовался. Я не расстроился, сказал, что играть-то не умею. "А два шара?!" - воскликнул он. Оказывается, забить два шара - это признак мастерства, поэтому он болезненно воспринял мою нечаянную удачу.
Наконец, мне удалось убедить его в случайности моей удачной игры. И профи расчувствовался, стал вспоминать молодость, бильярдные баталии в московских клубах. Расстались друзьями.
* * *
Вечером мы обычно всей семьей спускались к воде. Здесь наши отдыхающие-рыбаки ловили окуньков. Один из них был особенно азартен и удачлив, он все вечера проводил за блеснением. Мы с ним подружились. Мы всей семьей стояли в сторонке, болели за него, а он ловил рыбу и с удовольствием рассказывал нам про свои снасти. Спиннинг у него был японский, легкий, особенная дефицитная катушка, импортная тонкая и прочная леска, отборные блесны.
Как-то среди отдыхающих прошел слух, что в соседней деревне на небольшом пруду клюет карась. И наши рыбаки стали похаживать туда на вечернюю зарю. В детстве мне приходилось ловить карася, захотелось попробовать и сейчас. Самому интересно и детям развлечение.
Срезал ольховый прут, раздобыл леску и крючок и сделал нехитрую удочку. Вечером мы оделись потеплее и пошли на пруд. Пришли и видим: весь пруд облеплен рыбаками, нашими и местными жителями. Примостились и мы со своей кривой удочкой. Рядом оказался наш старый знакомый. Экипирован он был безупречно. Удочки у него были большие, легкие, стояли на специальных упорах. Поплавки красивые, забросил он их чуть не на середину пруда.
Мы расположились на берегу, я забросил свою снасть недалеко, под берег. Сидим, ждем. Осмотрелись, что-то ни у кого клева нет. А у меня вскоре заклевало, и я подсек крупненького белого карасика. Ребята обрадовались! Прошло немного времени, и я вытащил еще одного, и тоже неплохого. Посидели еще, но больше поклевок не было. Быстро затемнело, ребята стали дремать, и мы засобирались домой. Стали прощаться с рыбаком-профессионалом. Обменялись мнениями о зорьке, я что-то сказал об общей неудаче. И тут он не выдержал: "А кто пару больших у меня из-под носа вытянул?!". Тут я только и понял, какую болезненную рану нанес я самолюбию настоящего рыбака своей нечаянной удачей.
* * *
Вместе с нами отдыхала одна необычная семья. Пятидесятилетний инженер отдыхал с молодой женой и пятилетней дочкой. С ним же была его взрослая дочь от первого брака со своей такой же пятилетней девочкой. В такой компании молодых женщин и детей ему приходилось держаться бодрячком. Он играл в ними в бадминтон, теннис, устраивал пробежки. Одет он был спортивно: шорты, кроссовки, красивая белая шапочка.
Где-то к концу отпуска мы с ним случайно оказались на лавочке вдвоем и разговорились. Стали обмениваться впечатлениями о санатории, о заканчивающемся отдыхе. Он вдруг признался: "Устал! Хуже, чем на работе...". Я, грешен, не посочувствовал, а еще и поддел его: "А я отдохну-у-ул! Выспался! - после обеда выгоню всех гулять, и спать! На травке належа-а-ался! На рыбалке посидел пару раз!". Он совсем сник. Плечи опустились, лицо потемнело и сделалось даже не по его полтиннику старым... Попал, видно, в самое больное его место. Посидел он так, вздохнул еще раз. Потом медленно встал, расправился и опять бодро пошел к своим...
Больше он со мной не разговаривал.